Операция «Скачок», результатом которой стало освобождение Луганска, — выдающаяся, но малоизвестная страница Великой Отечественной. 

К концу января 1943 года на 400 километрах фронта, от Ливен до Старобельска, немцы и остатки их союзников стремительно отступали, создавая условия для решительного броска советских войск.

         Ставка и генштаб организовали наступление Воронежского и Юго-Западного фронтов, включавшее в себя две операции: «Звезду», нацеленную на Харьков и Белгород, и «Скачок», нацеленный на освобождение Донбасса. Выйдя к Мариуполю, наше командование рассчитывало отсечь кавказскую группировку нацистов.

         На некоторых участках наша армия действительно не встречала сопротивления. Предполагалось теснить немцев, пока они не остановятся на ближайшем естественном рубеже — Днепре. Выйти к нему советские войска планировали до весенней распутицы.

         Первой целью «Скачка» был Ворошиловград (Луганск), захваченный нацистами 17 июля 1942 года. Нашим войскам пришлось оставить его без боя, так как командование приняло решение отвести силы на донской рубеж из-за невозможности обороны в открытой степи.

Решающая часть промышленности вместе с частью населения была эвакуирована из города еще в 1941 году, однако большинство горожан остались в захваченном Ворошиловграде.

         Оставшиеся в городе люди подверглись всем ужасам оккупации, за время которой всего на территории области было расстреляно 17 тысяч человек. Многие умерли от голода, огромная часть трудоспособного населения была угнана в Германию.

         Состояние армий Юго-Западного фронта в этот момент было далеко не лучшим, так как войска уже два месяца находились в непрерывном наступлении. Расстояние между передовыми частями и базами снабжения иногда превышало 300 километров.

         С нашей стороны в наступление на этом участке были брошены 137 танков. В центре наступления располагалась 3-я гвардейская армия, имевшая большой боевой опыт.

         Части этой армии имели славную историю: сначала с честью прошли катастрофу 1941 года, а затем проявили себя в битвах за Москву и Сталинград. Одними из наиболее эффективных ее соединений стали 112-я кавалерийская дивизия, почти целиком состоявшая из башкирских конников, и 2-й гвардейский танковый корпус, набранный из уроженцев Донбасса и сталинградских рабочих.

         Немецкие силы в городе представляла сводная боевая группа, собранная из остатков элитной егерской дивизии и ряда других подразделений. Контратака нацистов, поддержанная танками, вынудила наши части отступить на исходные позиции в пригородах.

         Тогда командующий фронтом генерал Ватутин бросил 8-й кавкорпус под командованием генерала Борисова в глубокий прорыв на Ворошиловск (Алчевск) и Дебальцево, чтобы перерезать коммуникации нацистов в Луганске. Именно этот рейд стал ключевой частью операции «Скачок».

         По разным оценкам, силы этого соединения составляли от 3,5 до 4 тысяч человек. Укомплектованный после тяжелых боев не более чем на 45%, но усиленный батареей «Катюш», зенитным дивизионом и мотоциклетным батальоном, 8-й кавкорпус оказался для врага опасной неожиданностью.

         При активном содействии партизан нашим войскам быстро удалось значительно продвинуться в немецкие тылы. Уже 14 февраля части кавкорпуса вышли к Ворошиловску (ныне Алчевск), охватывая его с юга.

         Взять город не удалось из-за нехватки артиллерии, однако железнодорожная ветка на Луганск была перерезана. Кавалеристы уничтожили или захватили несколько эшелонов, освободив до 1,5 тысячи вывозимых на запад пленных.

         Чернухино оставалось частично занято немцами, на помощь к которым шли подкрепления с разных сторон. Из-за начавшейся метели немцы не заметили, как советские войска вышли из поселения. Приняв собственные части с другого направления за наших кавалеристов, нацисты около суток вели между собой сражение и несли потери.

         В это время новоиспеченные гвардейцы при содействии местных с максимальной скоростью двигались на юг. Уходя, они взорвали весь автотранспорт и большую часть артиллерии, так как ни бензина, ни тягловых лошадей у корпуса не осталось.

Пройдя на юг несколько десятков километров через изрезанную глубокими оврагами заснеженную степь, кавалеристы появились там, где их не ждали. С ходу кавкорпус уничтожил инженерный батальон и штаб 52-й пехотной дивизии врага.

         Уже 12 февраля немцы, потеряв снабжение, принимают решение не бороться за Луганск. Взорвав промышленные здания и железнодорожные пути, они начали отход. Не теряя нацистов из виду ни на минуту, наши войска продолжили наступление. К 14 февраля город был полностью очищен от врага.

         За две недели рейда кавалеристы и партизаны взорвали железнодорожное полотно в 56 местах, уничтожили 20 паровозов и 30 складов с боеприпасами. Немецкие потери составили до 10 тысяч человек, потери кавалеристов — примерно 2 тысячи, то есть половину состава корпуса на начало операции.

Освобождение Будапешта от немецко-фашистских захватчиков 

         Столица Венгрии Будапешт была освобождена 13 февраля 1945 года в ходе стратегической наступательной операции войск 2-го Украинского (командующий – маршал Советского Союза Родион Малиновский) и части сил 3-го Украинского фронта (командующий – маршал Советского Союза Федор Толбухин).

         К концу октября 1944 года войска 2-го Украинского фронта после захвата Дебрецена находились в 100-150 километрах восточнее и юго-восточнее Будапешта. Им противостояли войска немецкой группы армий "Юг" (командующий – генерал-полковник Йоханнес Фриснер). 3-й Украинский фронт, освободив совместно с войсками Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) Белград, вышел в южные районы Венгрии, чтобы подготовиться к форсированию Дуная. Противник на подступах к Будапешту создал сильно укрепленную оборону, так называемую "линию Маргарита".

         Учитывая сложившуюся обстановку, Ставка Верховного лавнокомандования приняла решение: силами центра и левого крыла 2-го Украинского фронта продолжить без оперативной паузы наступление, в короткие сроки разгромить врага в междуречье Тиссы и Дуная, после чего с ходу овладеть Будапештом.

         29 октября 1944 года 2-й Украинский фронт перешел в наступление. Для противника этот удар оказался неожиданным, и 2 ноября советские войска находились уже в 15 километрах от Будапешта. Однако вскоре немецкое командование перебросило в район города резервные силы и сумело остановить продвижение советских войск. Момент внезапности был утрачен, начались затяжные бои. 4 ноября Ставка потребовала от маршала Малиновского расширить полосу наступления и разгромить будапештскую группировку противника ударами с севера и севера-востока. 11 ноября войска 2-го Украинского фронта продолжили наступление, продолжавшееся 16 дней, однако рассечь и разгромить будапештскую группировку врага восточнее города не удалось. Наступление было временно приостановлено.

         В начале декабря снова была предпринята попытка разгромить будапештскую группировку противника. В результате наступления войска 2-го Украинского фронта вышли к Дунаю севернее и северо-западнее Будапешта, отрезав пути будапештской группировке противника на север. Войска 3-го Украинского фронта к этому времени форсировали реку Дунай, вышли северо-восточнее озера Балатон и создали условия для совместных действий со 2-м Украинским фронтом по завершению окружения и разгрома противника в районе Будапешта.

         Согласно директиве Ставки от 12 декабря, войска 2-го и 3-го Украинских фронтов совместными ударами с северо-востока, востока и юго-запада должны были завершить окружение и разгром будапештской группировки противника, а затем овладеть столицей Венгрии.

К началу наступления 2-й Украинский фронт имел 39 стрелковых дивизий, два танковых, два механизированных и два кавалерийских корпуса, которых поддерживали 14 румынских дивизий.

         Войска 3-го Украинского фронта располагали 31 стрелковой дивизией, одной бригадой морской пехоты, одним танковым, двумя механизированными и одним кавалерийским корпусами. В составе фронта действовала 1-я болгарская армия. Южнее 3-го Украинского фронта действовала 3-я югославская армия. Силам двух советских фронтов противостояли немецкие войска группы армий "Юг" и часть сил группы армий "Ф" – всего 51 немецкая и венгерская дивизия и две бригады, в том числе девять танковых и четыре моторизованные дивизии.

         2-й Украинский фронт получил задачу выйти к Дунаю и не допустить отхода будапештской группировки противника на северо-запад. Одновременно фронт должен был частью сил наступать на Будапешт с востока. 3-му Украинскому фронту ставилась задача нанести удар из района озера Веленце, выйти к берегу Дуная в районе Эстергома и соединиться с войсками 2-го Украинского фронта, отрезав тем самым пути отхода будапештской группировке на запад. Часть сил фронта должна была наступать непосредственно на Будапешт и овладеть им во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта.

         Начавшееся 20 декабря наступление советских войск развивалось успешно. К исходу 26 декабря войска 2-го и 3-го Украинских фронтов соединились в районе Эстергома, завершив окружение будапештской группировки врага.

Чтобы избежать излишних жертв среди населения и разрушения города, советское командование направило 29 декабря окруженному гарнизону ультиматум о капитуляции, но фашистское командование приказало расстрелять советских парламентеров.

         Противник предпринял все меры к тому, чтобы деблокировать окруженные соединения и части. С этой целью в течение января 1945 года он нанес три сильных контрудара, пытаясь разгромить войска 3-го Украинского фронта, деблокировать окруженные силы и восстановить оборону по Дунаю. В ожесточенных боях, несмотря на превосходство противника в танках, войска 3-го Украинского фронта не только остановили наступление вклинившейся в их оборону группировки немецких войск, но и отбросили ее на исходные позиции.

         С 27 декабря 1944 года специально созданная будапештская группа советских войск вела бои за освобождение восточной части города (Пешта) и с 22 января 1945 года – западной части (Буды).

         Уличные сражения приняли ожесточенный характер, обе стороны несли большие потери. Лишь 13 февраля борьба завершилась ликвидацией группировки противника и освобождением столицы Венгрии.

В плен сдались более 138 тысяч солдат и офицеров противника.

Командовавший гарнизоном генерал Карл Пфеффер-Вильденбрух был взят в плен, где пробыл до октября 1955 года.

         С освобождением Будапешта завершился важный этап военных действий Красной армии в Юго-Восточной Европе. Нанеся серьезный урон немецкой группе армий "Юг", советские войска получили возможность для подготовки и проведения завершающих операций на территории Чехословакии, Венгрии и Австрии. При этом потери 2-го и 3-го Украинских фронтов в ходе Будапештской наступательной операции составили 320 тысяч человек, из них более 80 тысяч – безвозвратные, 1766 танков и самоходных артиллерийских установок (САУ), 4127 орудий и минометов, 293 боевых самолета.

         9 июня 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена медаль "За взятие Будапешта". Ею награждались непосредственные участники штурма города, а также организаторы и руководители боевых операций. Медалью "За взятие Будапешта" награждены более 360 тысяч человек. (РИА Новости)

         Министерство обороны Российской Федерации опубликовало рассекреченные документы к 75-летию освобождения Будапешта от немецко-фашистских оккупантов: http://budapest75.mil.ru

 ДИВИЗИОННАЯ ПУШКА «ЗОСЯ» 

         Советские солдаты, прежде всего артиллеристы дивизионных и противотанковых артполков, за простоту, послушность и надежность называли ее ласково — «Зося». В других частях за скорострельность и высокие боевые характеристики она была известна под народным вариантом расшифровки аббревиатуры в названии — «Залп имени Сталина». Именно ее называли чаще всего просто «пушкой Грабина» — и никому не нужно было пояснять, о каком конкретно орудии идет речь. А солдаты вермахта, среди которых трудно было найти такого, кто не знал бы эту пушку по звуку выстрела и разрыва и не боялся бы ее скорострельности, это орудие называли «Ratsch-Bumm» — «Трещотка».

         В официальных же документах это орудие именовалось «76-мм дивизионная пушка образца 1942 года». Именно эта пушка была самой массовой в Красной армии, и, пожалуй, единственной, которая с одинаковым успехом применялась как в дивизионной, так и в противотанковой артиллерии. А еще это было первое в мире артиллерийское орудие, производство которого было поставлено на конвейер. За счет этого оно стало и самой массовой пушкой в истории мировой артиллерии. В общей сложности в СССР было выпущено 48 016 орудий в варианте дивизионной пушки и еще 18 601 — в модификации орудия самоходки СУ-76 и СУ-76М. Никогда больше — ни до, ни после — в мире не выпускалось столько единиц одного и того же орудия.

Эта пушка — ЗИС-3, получила название по месту своего рождения и производства, заводу имени Сталина (он же завод № 92, он же «Новое Сормово») в Горьком. Она стала одним из самых узнаваемых символов Великой Отечественной войны. Ее силуэт настолько известен, что любой русский человек, едва увидевший его, сразу поймет, о какой эпохе идет речь. Это пушка чаще любых других советских артиллерийских орудий встречается в качестве памятников героям Великой Отечественной. А ведь ничего этого могло бы и не быть, если бы не упрямство и вера в собственную правоту создателя ЗИС-3 артиллерийского конструктора Василия Грабина.

«ВАШИ ПУШКИ НЕ НУЖНЫ!»

          ЗИС-3 справедливо называют легендарной — в том числе и потому, что история ее создания овеяна множеством легенд. Одна из них гласит, что первый экземпляр ЗИС-3 вышел за ворота завода № 92 день начала войны, 22 июня 1941 года. Но, к сожалению, найти документального подтверждения этого не удалось. И совсем уж удивительно, что о таком символическом совпадении в судьбе своего самого знаменитого орудия ни слова не говорит сам Василий Грабин. В книге воспоминаний «Оружие победы» он пишет, что в день начала войны был в Москве, где из радиообращения Молотова и узнал трагическую новость. И ни слова о том, что в тот же день что-то значительное произошло в судьбе пушки ЗИС-3. А ведь выход первого орудия за ворота завода — не то событие, которое могло бы произойти втайне от главного конструктора.

Зато совершенно точно известно, что ровно через месяц после нападения Германии, 22 июля 1941 года, дивизионная пушка ЗИС-3 была представлена во дворе Наркомата обороны заместителю наркома, бывшему начальнику Главного артиллерийского управления маршалу Григорию Кулику. И это именно он чуть не поставил крест на судьбе будущей легенды.

Вот что вспоминал об этом показе сам Василий Грабин: «Учитывая, что постановка каждой новой пушки на валовое производство и перевооружение Красной армии — процесс сложный, длительный и дорогой, я подчеркнул, что применительно к ЗИС-3 все решается просто и быстро, потому что она представляет собой 76-миллиметровый ствол, наложенный на лафет 57-миллиметровой противотанковой пушки ЗИС-2, которая находится у нас на валовом производстве. Поэтому постановка на производство ЗИС-3 не только не обременит завод, но, наоборот, облегчит дело тем, что вместо двух пушек Ф-22 УСВ и ЗИС-2 в производство будет идти одна, но с двумя разными трубами ствола. К тому же ЗИС-3 обойдется заводу втрое дешевле, чем Ф-22 УСВ. Все это вместе взятое позволит заводу сразу увеличить выпуск дивизионных пушек, которые будут не только проще в изготовлении, но удобнее в обслуживании и надежнее. Заканчивая, я предложил принять на вооружение дивизионную пушку ЗИС-3 взамен дивизионной пушки Ф-22 УСВ.

Маршал Кулик захотел посмотреть ЗИС-3 в действии. Горшков подал команду: «Расчет, к орудию!». Люди быстро заняли свои места. Последовали новые различные команды. Их выполняли так же четко и быстро. Кулик приказал выкатить орудие на открытую позицию и начать условную «стрельбу по танкам». В считанные минуты пушка была готова к бою. Кулик указывал появление танков с разных направлений. Звучали команды Горшкова (Иван Горшков — один из ведущих конструкторов грабинского КБ в Горьком. — РП): «Танки слева... спереди», «танки справа... сзади». Орудийный расчет работал, как хорошо отлаженный механизм. Я подумал: «Труд Горшкова себя оправдал».

Маршал похвалил расчет за четкость и быстроту. Горшков подал команду: «Отбой!», ЗИС-3 установили на исходной позиции. После этого многие генералы и офицеры подходили к орудию, брались за маховики механизмов наведения и работали ими, поворачивая ствол в разных направлениях по азимуту и в вертикальной плоскости».

Тем удивительнее, невозможнее оказалась для конструктора реакция маршала Кулика на результаты демонстрации. Хотя, наверное, ее можно было предсказать, памятуя о том, что еще в марте того же года тот же Кулик, когда Грабин осторожно зондировал почву по поводу возможности начать выпуск ЗИС-3, решительно заявлял, что РККА не нуждается в новых или дополнительных дивизионных пушках. Но начало войны, видимо, затерло мартовский разговор. И вот в кабинете маршала происходит следующая сцена, которую Василий Грабин дословно приводит в своей книге воспоминаний «Оружие победы»:

«Поднялся Кулик. Слегка улыбнулся, обвел взглядом присутствующих и остановил его на мне. Это я оценил как положительный признак. Кулик немного помолчал, готовясь высказать свое решение, и высказал:

— Вы хотите заводу легкой жизни, в то время как на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны.

Он замолчал. Мне показалось, что я ослышался или он оговорился. Я сумел только произнести:

— Как?

— А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые на производстве.

Маршал продолжал стоять с тем же победоносным видом.

Я встал из-за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто мне ничего не сказал».

ШЕСТЬ ЛЕТ И ОДНА НОЧЬ 

         Возможно, все было бы гораздо проще, будь ЗИС-3 орудием, разработанным грабинским КБ по заданию военных. Но эта пушка была создана в порядке инициативы снизу. И главной причиной ее появления, насколько можно судить, было категорическое мнение Василия Грабина, что Красной армии не хватает качественных дивизионных пушек, удобных и простых в изготовлении и применении. Мнение, которое полностью подтвердилось уже в первые месяцы войны.

Как и все гениальное, ЗИС-3 родилась, можно сказать, просто. «Какой-то художник (эту фразу приписывают английскому живописцу Уильяму Тернеру. — РП) на вопрос, сколько времени он писал картину, ответил: «Всю жизнь и еще два часа», — писал потом Василий Грабин. — Точно так же и мы могли бы сказать, что над пушкой ЗИС-3 работали шесть лет (с момента образования нашего КБ) и еще одну ночь».

Ночь, о которой пишет Грабин, была ночью первых испытаний новой пушки на заводском полигоне. Образно говоря, ее собрали, как конструктор, из деталей других орудий, уже выпускавшихся горьковским заводом. Лафет — от 57-миллиметровой противотанковой пушки ЗИС-2, принятой на вооружение в марте 1941 года. Ствол — от стоящей на вооружении дивизионной пушки Ф-22 УСВ: полуфабрикат доработали под новые задачи. Совершенно новым был только дульный тормоз, который с нуля за несколько дней разработал конструктор КБ Иван Грибань. За вечер все эти части были собраны воедино, пушка отстрелялась на полигоне — и заводчане единодушно решили, что новому орудию, которое получило заводской индекс ЗИС-3, быть!

После этого судьбоносного решения в КБ принялись за доводку новинки: предстояло превратить набор разнородных частей в единый организм, после чего разработать документацию для производства орудия. Этот процесс растянулся до лета 1941 года. А дальше свое слово в пользу выпуска нового орудия сказала война.

 ДОСТУЧАТЬСЯ ДО СТАЛИНА

         До конца 1941 года Красная армия потеряла в боях с вермахтом почти 36,5 тыс. полевых орудий, из которых шестую часть — 6463 единицы — составляли 76-мм дивизионные пушки всех моделей. «Больше пушек, больше пушек!» — требовали Наркомат обороны, Генштаб и Кремль. Ситуация становилась катастрофической. С одной стороны, завод имени Сталина, он же № 92, не мог обеспечить резкий рост производства уже стоящих на вооружении орудий — оно было весьма трудозатратным и сложным. С другой стороны, была готова технологически простая и пригодная к массовому производству ЗИС-3, но военное руководство не хотело и слышать о запуске новой пушки вместо уже выпускающихся.

Тут необходимо маленькое отступление, посвященное личности самого Василия Грабина. Сын артиллериста Русской императорской армии, выпускник-отличник Военно-технической академии РККА в Ленинграде, он в конце 1933 года возглавил КБ, созданное по его инициативе на базе горьковского завода № 92 «Новое Сормово». Именно это бюро в предвоенные годы разработало несколько уникальных орудий — как полевых, так и танковых, — которые были приняты на вооружение. Среди них была противотанковая пушка ЗИС-2, танковые пушки Ф-34, стоявшие на Т-34-76, С-50, которой вооружались танки Т-34-85, и множество других систем.

Слово «множество» здесь ключевое: грабинское КБ, как ни одно другое, разрабатывало новые орудия в сроки, в десять раз меньшие, чем это было тогда принято: три месяца вместо тридцати! Причиной всему был принцип унификации и сокращения количества деталей и узлов орудий — тот самый, что ярче всего воплотился в легендарной ЗИС-3. Сам Василий Грабин сформулировал этот подход так: «Наш тезис был таков: пушка, в том числе каждый ее агрегат и механизм, должна быть малозвенной, должна состоять из наименьшего числа деталей, но не за счет их усложнения, а за счет наиболее рациональной конструктивной схемы, обеспечивающей простоту и наименьшую трудоемкость при механической обработке и сборке. Конструкция деталей должна быть настолько проста, чтобы их можно было обрабатывать с помощью простейших приспособлений и несложным инструментом. И еще одно условие: механизмы и агрегаты должны собираться каждый в отдельности и состоять из узлов, в свою очередь собирающихся каждый самостоятельно. Главным фактором во всей работе стали экономические требования при безусловном сохранении служебно-эксплуатационных качеств пушки».

Уникальные возможности грабинского КБ вкупе с упорством Грабина (конкуренты, которых у него хватало, называли это упрямством) в отстаивании своей позиции позволили конструктору быстро завоевать доверие в высших эшелонах власти. Сам Грабин вспоминал, что Сталин несколько раз обращался к нему напрямую, привлекая в качестве главного консультанта по сложным вопросам артиллерии. Недоброжелатели же Грабина утверждали, что он просто умел вовремя подать «отцу народов» нужные реплики — вот, дескать, и вся причина сталинской любви.

Так или иначе, но особые отношения с всесильным генсеком Грабин, насколько известно, использовал не ради удовлетворения собственных амбиций, а ради того, чтобы дать армии те пушки, которые, как он был убежден, были ей действительно нужны. И в судьбе легендарной ЗИС-3 это упорство, или упрямство, Грабина и его отношения со Сталиным сыграли решающую роль.

«ВАШУ ПУШКУ МЫ ПРИМЕМ»

          4 января 1942 года на заседании Госкомитета по обороне Грабина ждал настоящий разгром. Все его аргументы в пользу замены в производстве довоенных 76-миллиметровых дивизионных пушек на новинку ЗИС-3 генсеком отметались резко и безоговорочно. Дошло до того, что, как вспоминал конструктор, Сталин схватил за спинку стул и грохнул ножками об пол: «У вас конструкторский зуд, вы все хотите менять и менять! Работайте, как работали раньше!». А на следующий день председатель ГКО позвонил Грабину со словами: «Вы правы... То, что вы сделали, сразу не понять и по достоинству не оценить. Больше того, поймут ли вас в ближайшее время? Ведь то, что вы сделали, это революция в технике. ЦК, ГКО и я высоко ценим ваши достижения. Спокойно заканчивайте начатое дело». И тогда набравшийся наглости конструктор еще раз рассказал Сталину о новой пушке и попросил разрешения показать ему орудие. Тот, как вспоминает Грабин, неохотно, но согласился.

Показ состоялся на следующий день в Кремле. О том, как он происходил, лучше всего рассказал сам Василий Грабин в своей книге «Оружие победы»:

«На осмотр пришли Сталин, Молотов, Ворошилов и другие члены ГКО в сопровождении маршалов, генералов, ответственных работников Наркомата обороны и Наркомата вооружения. Все были одеты тепло, кроме Сталина. Он вышел налегке — в фуражке, шинели и ботинках. А день был на редкость морозный. Меня это обеспокоило: в трескучий мороз невозможно в такой легкой одежке внимательно ознакомиться с новой пушкой.

Докладывали о пушке все, кроме меня. Я лишь следил за тем, чтобы кто-нибудь что-либо не напутал. Время шло, а конца объяснениям не было видно. Но вот Сталин отошел от остальных и остановился у щита пушки. Я приблизился к нему, но не успел произнести ни слова, как он попросил Воронова (генерал-полковник Николай Воронов, начальник артиллерии РККА. — РП) поработать на механизмах наведения. Воронов взялся за рукоятки маховиков и начал усердно вращать ими. Верхушка его папахи виднелась над щитом. «Да, щит не для роста Воронова»,— подумал я. В это время Сталин приподнял руку с вытянутыми пальцами, кроме большого и мизинца, которые были прижаты к ладони, и обратился ко мне:

— Товарищ Грабин, жизнь бойцов надо беречь. Увеличьте высоту щита.

Он не успел сказать, на сколько надо увеличить, как тут же нашелся «добрый советчик»:

— На сорок сантиметров.

— Да нет, всего лишь на три пальца, это Грабин и сам хорошо видит.

Закончив осмотр, который длился несколько часов — за это время все ознакомились не только с механизмами, но даже и с некоторыми деталями,— Сталин сказал:

— Эта пушка — шедевр в проектировании артиллерийских систем. Почему вы раньше не дали такую прекрасную пушку?

— Мы еще не были подготовлены, чтобы так решать конструктивные вопросы,— ответил я.

— Да, это правильно... Вашу пушку мы примем, пусть военные ее испытают.

Многие из присутствовавших хорошо знали, что на фронте находится не меньше тысячи пушек ЗИС-3 и что армия оценивает их высоко, но об этом никто не сказал. Умолчал и я».

ТРИУМФ ВОЛИ ПО-СОВЕТСКИ

          После такого триумфа и недвусмысленно выраженной воли вождя испытания превратились в простую формальность. Через месяц, 12 февраля, ЗИС-3 приняли на вооружение. Формально именно с этого дня и началась ее фронтовая служба. Но Грабин не случайно вспоминал о «тысяче пушек ЗИС-3», которые уже воевали к тому времени. Эти пушки были собраны, можно сказать, контрабандой: о том, что в сборке находятся не серийные образцы, а нечто новое, на заводе № 92 знали считанные люди. Единственную «предательскую» деталь — дульный тормоз, которого не имели другие выпускавшиеся пушки — делали в опытном цеху, что никого не удивляло. А на готовые стволы, почти ничем не отличавшиеся от стволов к другим орудиям и лежащие на лафетах от ЗИС-2, их ставили поздно вечером, при минимальном количестве свидетелей.

Но когда орудие уже официально встало на вооружение, нужно было выполнить обещание, данное руководством КБ и завода: увеличить выпуск орудий в 18 раз! И, как ни странно слышать это сегодня, свое слово конструктор и директор завода сдержали. Уже в 1942 году выпуск орудий вырос в 15 раз и продолжал увеличиваться. Лучше всего об этом судить по сухим цифрам статистики. В 1942 году завод имени Сталина выпустил 10 139 пушек ЗИС-3, в 1943-м — 12 269, в 1944-м — 13 215, а в победном 1945-м — 6005 орудий.

О том, за счет чего оказалось возможно такое производственное чудо, можно судить по двум эпизодам. Каждый из них очень ярко демонстрирует возможности и энтузиазм работников КБ и завода.

Как вспоминал Грабин, одной из самых сложных операций в производстве ЗИС-3 была разделка окна под клин затвора — на пушке стоял более скоростной клиновой затвор. Делалось это на долбежных станках рабочими самой высокой квалификации, как правило, уже седоволосыми мастерами золотые руки, у которых уже и брак-то не фиксировался. Но станков и мастеров не хватало, чтобы нарастить выпуск орудия. И тогда решено было заменить долбежку протяжкой, причем протяжные станки на заводе разработали сами и в кратчайшие сроки. «Для протяжного станка начали готовить работницу третьего разряда, в недавнем прошлом домашнюю хозяйку, — вспоминал потом Василий Грабин. — Подготовка была чисто теоретическая, потому что сам станок еще не действовал. Старички долбежники, пока станок отлаживали и осваивали, посматривали на него иронически и втихомолку посмеивались. Но недолго пришлось им посмеиваться. Как только были получены первые годные казенники, они всполошились не на шутку. А когда бывшая домашняя хозяйка стала выдавать один казенник за другим, и без брака, это их окончательно потрясло. Они удвоили выработку, но все равно угнаться за протяжкой не могли. Старички долбежники с восхищением смотрели на протяжку, несмотря на то что она их "съела"».

А второй эпизод касается фирменного отличия ЗИС-3 — характерного дульного тормоза. Традиционно эта деталь, испытывающая колоссальные нагрузки в момент выстрела, делали так: заготовку ковали, а потом высококвалифицированные рабочие обрабатывали ее в течение 30 (!) часов. Но осенью 1942 года только что назначенный на должность замдиректора завода № 92 по металлургическому производству профессор Михаил Струсельба предложил отливать заготовку дульного тормоза с помощью кокиля — раскрывающейся многоразовой формы. Обработка такой отливки занимала всего 30 минут — в 60 раз меньше времени! В Германии этот метод до конца войны так и не освоили, продолжая по старинке ковать дульные тормоза.

НАВЕЧНО В СТРОЮ

          В российских военных музеях стоит не один десяток экземпляров легендарной пушки ЗИС-3. На счету некоторых из них — по 6–9 тысяч километров, пройденных по дорогам России, Украины, Белоруссии и стран Европы, десятки уничтоженных танков и дотов, сотни солдат и офицеров вермахта. И это совершенно не удивительно, учитывая надежность и неприхотливость этих пушек.

И еще о роли 76-миллиметровой дивизионной пушки ЗИС-3 в Великой Отечественной войне. В 1943 году это орудие стало основным как в дивизионной артиллерии, так и в истребительно-противотанковых артиллерийских полках, где оно являлось штатной пушкой. Достаточно сказать, что в 1942 и 1943 годах в противотанковую артиллерию было поставлено 8143 и 8993 пушки, а в дивизионную — 2005 и 4931 пушка соответственно, и только в 1944 году соотношение становится примерно равным.

Удивительно долгой оказалась и послевоенная судьба ЗИС-3. Ее выпуск был прекращен сразу после Победы, а год спустя на вооружение была принята 85-миллиметровая дивизионная пушка Д-44, пришедшая ей на смену. Но, несмотря на появление новой пушки, зарекомендовавшая себя на фронтах Великой Отечественной «Зося» была на вооружении еще не один десяток лет — правда, уже не на родине, а за ее пределами. Немалая часть этих орудий была передана армиям «братских социалистических стран», которые использовали их сами (например, в Югославии это орудие воевало вплоть до конца балканских войн нового времени) и продавали третьим странам, нуждавшимся в дешевом, но надежном оружии. Так что даже сегодня в видеохронике боевых действий где-нибудь в Азии или Африке можно нет-нет, да и заметить характерный силуэт ЗИС-3. Но для России эта пушка была и останется одним из главных символов Победы. Победы, доставшейся ценой небывалого напряжения сил и мужества как на фронте, так и в тылу, где ковалось оружие победителей.

(исп м-лы СМИ;)

Над выпуском работали:
военкоры юнармейского медиацентра, отряда военкоров «ФЕНИКС» им. Адмирала П.С. Нахимова, «МС ДИНАСТИЯ»  МЦ МАОУ СОШ 135 :
Кирилл Ерохин начальник штаба отряда, капитан морского клуба, кавалер юбилейного знака «5 лет ЮНАРМИИ»;
 Даша Никонова, старпом, редактор э/газеты «Школьные Новости»;
Ответственный редактор выпуска:
Милана Путина  — юнармеец, военкор, гл. редактор клуба «Школьные Новости»;
Ярослав Якушин — военкор клуба э/газеты «Школьные Новости»; старпом гл. редактора клуба э/газеты «Школьные Новости»
Лев Нифонтов - старпом гл. редактора клуба э/газеты «Школьные Новости», нач.в-спортивного клуба — знамённой гр.;
Арина Кожевникова — нач.  исторического музейного клуба;
Саляхова Алина — военкор клуба э/газеты «Школьные Новости»;
Арина Кожевникова — нач.  исторического музейного клуба;
Миша Зайцев — военкор; нач. экологического клуба, эколог-доброволец;
Арсений Овчинников — военкор клуба э/газеты «Школьные Новости», старпом исторического музейного клуба;
Вика Селянина — военкор;
Ашот Минасян — военкор, старпом экологического клуба, эколог-доброволец;
наставник (тьютор)  — военкор юнармейского отряда военкоров «ФЕНИКС» им. Адмирала П.С. Нахимова «МС ДИНАСТИЯ» МЦ МАОУ СОШ 135
Куляпин Александр Сергеевич, рекордсмен Книги рекордов Гиннесса, кавалер медали «Потомству  пример».